Одной из ярких страниц трагического ХХ века на Радонежской земле явилось так называемое «Дело Ипполита», по которому проходил и был приговорен к расстрелу преподобномученик Кронид (Любимов) — последний наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры перед ее закрытием в 1920 году. Так кто же такой этот загадочный Ипполит? Чем он так не угодил властям? Почему именно его именем назвали дело по обвинению в контрреволюционной деятельности, создании монархической группировки, сохранении нелегального монастыря, поддержке находившихся в ссылках и тюрьмах и вернувшихся оттуда монахов Лавры? Несмотря на такое громкое дело, имя игумена Ипполита, братского духовника Троице-Сергиевой Лавры, не обрело широкой известности, его подвиг по большей части остался тайной, скрытой от посторонних глаз. Однако «не может светильник сокрыться под спудом» (см.: Мф. 5, 15), и с годами тем или иным образом стали открываться подробности его жизненного пути и исповеднического подвига братского духовника Троице-Сергиевой Лавры.
Игумен Ипполит (в миру Иван Степанович Яковлев) родился 31 января 1855 года в городе Новогеоргиевске Херсонской губернии. Получил домашнее образование. В возрасте 18 лет приехал в Троице-Сергиеву Лавру, где около десяти лет трудился в числе неуказных послушников. В 1884 году получил от гражданских властей увольнение и был определен в указные послушники. Исполнял послушание писаря при канцелярии казначея обители.
27 марта 1888 года был пострижен в мантию в Гефсиманском скиту вместе с будущим наместником Лавры преподобномучеником Кронидом, с которым впоследствии был осужден по одному делу. 25 сентября 1890 года отца Ипполита рукоположили во иеродиакона, через пять лет — во иеромонаха. В 1895 году иеромонах Ипполит был назначен на должность библиотекаря Лавры. 29 сентября 1897 года Духовный собор утвердил его одним из шести штатных «гробовых» иеромонахов, служивших у мощей преподобного Сергия. С этого времени отец Ипполит начал активно заниматься благотворительной и миссионерской деятельностью, оказывая помощь училищам, гимназиям и церковно-приходским школам. Для школы села Благовещенье близ Троице-Сергиевой Лавры он стал не только устроителем и благотворителем, но и попечителем, построил деревянный дом, снабдил его всем необходимым и оказывал регулярную помощь школе. Также отец Ипполит много лет являлся уполномоченным представителем Лавры в Императорском православном палестинском обществе.
13 февраля 1901 года, по рекомендации благочинного, отцу Ипполиту добавили послушание: «Принимая во внимание строго нравственное поведение иеромонаха Ипполита и достаточную сравнительную начитанность в святоотеческих писаниях…», он был назначен блюстителем Зосимо-Савватиевской церкви и духовником богомольцев. Духовничество стало основным служением отца Ипполита на всю его дальнейшую жизнь. В 1905 году его назначили братским духовником. «Местом для исповеди братии и богомольцев Духовный собор назначает церковь во имя Всех святых, что под Успенском собором».
Примерно в это же время отец Ипполит познакомился с Александрой Васильевной Васильевой, которая стала его духовной дочерью. От нее осталась небольшая записная книжка с рисунками отца Ипполита, его душеспасительными словами и короткими назидательными стихами. Все изречения были написаны каллиграфическим почерком и оригинально оформлены. В этих записях в полной мере отражены любовь батюшки к родной Лавре и монашескому призванию. Основные темы эскизов — храм или часовенка в лесу, одинокий путник, дорога, уходящая вдаль, избушка-келья с отшельником на пороге… «Труды и забавы инока Сергиевы Лавры», как называл свои рисунки сам отец Ипполит, впечатляют. Здесь можно увидеть также много интересных изречений старца, выраженных в шутливой стихотворной форме, однако по сути своей очень глубоких и назидательных:
«Ты и я живем, придет пора — помрем.
И люди все живут, в конце концов — помрут».
Первая запись — «Мир Вам» — была сделана в 1906 году, последняя — «Конец всему. Венец тому, кто честно жил, Христа любил» — написана 29 апреля 1924 года. Выполненные в течение восемнадцати лет эскизы и записи донесли до нас облик мудрого и любящего старца, желающего всем спасения.
Однако батюшка не был всегда елейно добрым. В случае необходимости он мог сказать и обличительное слово. Неся послушание духовника в сложное предреволюционное время, он часто сталкивался с маловерием и излишним попечением о земных проблемах. В одной из своих проповедей он говорил: «Вы должны в эти кратковременные два часа забыть все земное, дабы истинно подготовиться к тому великому и неоцененному Таинству, к которому вы готовились, и если не можете остановить мысль суетную, греховную, то, по крайней мере, остановите слово, над которым вы имеете власть и за которое вы дадите ответ Богу…»
В 1914 году отца Ипполита по просьбе ректора Академии назначили духовником студентов Московских духовных школ. К 1917 году он становится одним из почитаемых старцев Лавры. Однако грозовая туча, окутавшая Отечество, уже подступала и к стенам Троице-Сергиевой обители… 1 августа 1918 года отец Ипполит написал в дневнике А. В. Васильевой пророческие слова: «Велико наше преступление, что так долго длится наше наказание». И действительно, наказание растянулось на десятилетия…
10 ноября 1919 года Сергиевский исполком принял постановление о ликвидации Троице-Сергиевой Лавры как монастыря. За неделю до этого, ночью 3 ноября 1919 года, в Лавре был произведен обыск, братия была изгнана из стен обители.
После выселения братии из Лавры отец Ипполит некоторое время жил в Черниговском скиту. С этого времени для него начался путь странничества. Он останавливался в разных селениях между Сергиевым Посадом и Пушкино, часто посещал богослужения в Смоленской церкви села Софрино, где после 1930 года служил игумен Платон (Климов). Батюшка исповедовался у отца Платона – возможно, он был духовником старца. В 1935 году отца Платона арестовали. После окончания срока заключения он был назначен настоятелем в Успенский храм поселка Петушки, и у него исповедовался живший там в то время священноисповедник владыка Афанасий (Сахаров).
В Сергиевом Посаде отец Ипполит бывал в доме монахини Евфросинии (Барановой) на улице Кирова, 76. В этом доме после закрытия Лавры и ее скитов хранились многие иконы (в том числе и чудотворная Черниговская икона Пресвятой Богородицы), тайно совершалась Литургия. Служили изгнанные из обители монахи и проезжавшие через город гонимые священники. Здесь же старец устроил маленькую художественную мастерскую, где создал альбом пейзажей, выполненный в сложной технике акварели и гуаши с доработкой пером и тушью. На титульном листе альбома старец пером изобразил Голгофу.
Отец Ипполит был одарен не только художественными талантами. В Лавре хранится предание, что он является автором «Акафиста об усопших», который в 1955 или 1956 году переписала Александра Сергеевна Домбровская (жившая в с. Черни Тульской обл.), благодаря чему этот гимнографический памятник дошел до наших дней.
Для своих духовных чад в тяжелые 1920-е годы отец Ипполит оставил письменное назидание всего в четырех словах: «Берегитесь, наблюдайте, терпите и молитесь».
В последние годы жизни он, уже почитаемый старец, мало разговаривал, юродствовал. В любое время года ходил по улице в одном подряснике, босой, из-за чего у него опухали и болели ноги. Спал на полу или в гробу.
Первый раз игумена Ипполита пытались арестовать в 1928 году — по делу «Антисоветской группы черносотенных элементов в г. Сергиево Московской области». Тогда старцу было около 73 лет. Пришедшим его арестовывать он ответил: «Дайте мне одеться, я пойду оденусь. А то что же, я — босой и раздевши, я замерзну. Подождите здесь, а я пойду оденусь». Он вышел, прошел черным ходом, и его не смогли найти.
Последние десять лет старец тайно жил в доме Николая Михайловича Сычева на улице Правая Штатная, 5. В этом доме располагался «домашний монастырь» — здесь молились изгнанные из Лавры монахи. В ноябре 1937 года, когда органами НКВД было возбуждено дело против лаврского наместника архимандрита Кронида, кроме него самого, по этому делу проходили Н. М. Сычев, многие братия и жильцы его дома. В обвинении говорилось: «Идейными руководителями этой контрреволюционной группировки являлись наместник бывшей Троице-Сергиевой Лавры, в прошлом пользовавшийся особым расположением бывшего царского дома Романовых, ярый монархист Любимов Константин Петрович, и бывший благочинный Загорского и других районов, дворянин протоиерей Баянов Дмитрий Федорович. Эта контрреволюционная монархическая группировка монахов и духовенства сохранила до последних дней продолжение Троице-Сергиевой Лавры как нелегальный монастырь, с сохранением лаврского уставного порядка взаимоотношений между собой и [по отношению] к архимандриту Крониду; сохранялся старый, особо монастырский порядок церковной службы по подобию прежней службы в Троице-Сергиевой Лавре в церкви Петра и Павла, а после ее закрытия в церкви Кукуевского кладбища; открывались филиалы нелегального монастыря на домах, как, например, в доме крупного загорского домовладельца и торговца Сычева Николая Михайловича, где проживало 6 монахов и монашки в маленьких комнатках — подобиях келий — с “прозорливцем”, старцем Ипполитом и игуменом Никодимом…» В оперативной разработке дело носило название «Ипполит». Вероятно, отец Ипполит, как братский духовник, вызывал особую ненависть у сотрудников НКВД.
82-летнего старца пришли арестовывать 21 ноября, в праздник Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных. Батюшка лежал больной, с высокой температурой. Он упросил оперативников прийти за ним на следующий день. Но забрать его они не успели — в ночь на 22 ноября 1937 года старец преставился.
Игумен Ипполит был погребен на Никольском кладбище Сергиева Посада, недалеко от могилки Гефсиманского старца Варнавы (Меркулова). Со временем территорию закрытого в 1952 году Никольского кладбища начали застраивать, и было принято решение о перезахоронение останков на действующем Северном кладбище. У старца Ипполита не было родственников, зато оставались духовные чада, чтущие его память. Среди них были две подвижницы – блаженные Поля и Катя. Они жили в добровольной нищете в городе Пушкино и, подражая духовному отцу, круглый год ходили босиком. Когда у одной из них начали болеть ноги, отец Ипполит благословил их ходить в резиновых сапогах. Блаженная Катя много лет бесплатно работала санитаркой, выхаживая самых тяжелых больных, а блаженная Поля, сломав бедро, оказалась обездвиженной. По благословению отца Ипполита она не стала делать операцию, чтобы обеим подвижницам иметь возможность спасаться: Поле — терпением, а Кате — уходом за ближним. Так они жили около двадцати лет.
Имея желание спасти могилу духовного отца, они попросили содействия в этом вопросе у своей помощницы Анны Евсеевны Юшиной. В день Архистратига Божия Михаила Анна поехала к местным властям писать заявление на перезахоронение «родного отца». Всю дорогу она в страхе молилась святителю Николаю. Не зная мирских имени и отчества игумена Ипполита, она указала его в заявлении не как Ивана Степановича, а как Михаила Николаевича — в честь Архистратига Михаила и святителя Николая. И произошло чудо — никто не обнаружил ни ошибки в имени, ни того, что Анна Евсеевна не приходилась старцу родственницей. Перезахоронение останков было разрешено. Узнав об этом, лаврский духовник архимандрит Кирилл удивленно заметил, что «простая женщина пришла и получила разрешение, а мы вот всей братией не можем получить разрешение на перезахоронение старца Варнавы Гефсиманского». И наконец, когда и это разрешение было получено, 17 октября 1970 года братия Лавры перенесли останки старцев Варнавы и Ипполита на Старое (Северное) городское кладбище Сергиева Посада.
Основной источник: В служении Пресвятой Троице и преподобному Сергию. Братия Троице-Сергиевой Лавры XX–XXI веков. Избранные жизнеописания / Сост. иером. Пафнутий (Фокин). Сергиев Посад: СТСЛ, 2024. С. 94–101.
(3)